Пенсионеры живут в Германии сравнительно неплохо. Причем, на востоке страны, то есть в бывшей ГДР даже немного лучше, чем в прежней ФРГ.Германия стареет. Это видно, что называется, невооруженным глазом – по обилию убеленных сединами людей в общественном транспорте, кафе и ресторанах, в кинотеатрах и спортивных клубах. Пожилые люди становятся даже все более важным сегментом рынка – для них организуются специальные туристические поездки, в магазинах – целые секции для тех, кому за шестьдесят, целиком на пожилой спрос ориентируются некоторые фирмы. Факт старения немецкого общества на излете года подтвердило и федеральное статистическое ведомство. Оно же выступило с прогнозом, согласно которому этот процесс в ближайшие десятилетия еще больше ускорится и приведет, "к кардинальной перетряске всего уклада жизни в Германии". Прежде всего это касается системы пенсионного обеспечения. На сегодняшний день на сотню жителей Германии в работоспособном возрасте от 20 до 60 лет приходится сорок четыре человека, кому уже за шестьдесят. В две тысячи двадцатом году таковых будет уже пятьдесят четыре, а в две тысячи пятидесятом – семьдесят пять. Это окажет влияние на всю пенсионную систему ФРГ, выстроенную на основе неписанного договора солидарности поколений. В пенсионный фонд делает вложения работающее поколение, а деньги из него получают те, что ушли на заслуженный отдых, то есть фактически молодые содержат стариков. Так вот, если сегодня двоим работающим приходится финансировать только одного пенсионера, то менее чем через полвека пропорция изменится – на троих в работоспособном возрасте будут приходиться двое вышедших на пенсию. Со всеми последствиями для состояния пенсионного фонда. Причин старения немецкого общества две. Одна хорошая, вторая плохая. Во-первых заметно выросла продолжительность жизни благодаря успехам медицины. За последние десять лет мужчины стали жить в Германии на два года дольше, женщины – более чем на полтора. При этом, правда, слабый пол всё равно остается более живучим – женщины достигают возраста более восьмидесяти лет, мужчины не дотягивают и до семидесяти пяти. Вторая, негативная причина – падение рождаемости. В 1991 году на свет здесь появилось восемьсот тридцать тысяч младенцев. Десять лет спустя – почти на сто тысяч меньше. Информация и прогноз статистического ведомства ФРГ сенсацией не явились. Аналогичные данные приводились и раньше. Удивительно другое. То что на кардинальные изменения возрастной структуры общества практически не реагируют политики. Если не считать малой пенсионной реформы прежнего министра труда Вальтера Ристера, который попытался было, но не особенно успешно, побудить немцев заблаговременно позаботиться о своём собственном обеспечении в старости, пока не сделано ничего. Из ведомства федерального канцлера поступают только некие туманные намеки и в очередной раз заседают комиссии экспертов. Нельзя назвать предусмотрительной и политику немецкой оппозиции. Христианские демократы сорвали новый иммиграционный закон, который среди прочего предусматривал возможность для легального въезда в страну необходимых немецкой экономике высококвалифицированных специалистов. А уже через семь лет, уверяют специалисты, дефицит рабочих рук в Германии станет повсеместным – именно из-за общего старения общества. Реформы системы социальных гарантий и рынка труда требуются кардинальные. А правительство медлит. При этом времени остается всё меньше. Ведь такие реформы обязательно будут болезненными – причем, для всех категорий немецкого населения и всех поколений. Но чем дальше, тем труднее будет провести их сбалансированно, сделав немного больно всем примерно поровну. Ведь с ростом числа пенсионеров возрастает и их политическая роль, они становятся всё более влиятельной электоральной группой. Поэтому принять решение, идущее вразрез с интересами такой многочисленной группы избирателей, крайне непросто. Большая социальная реформа потребует определенных жертв и от работающих и от уже ушедших на покой. Откровенно говоря, тем и другим пока есть чем жертвовать. Пенсионеры живут в Германии сравнительно неплохо. Причем, на востоке Германии, то есть в бывшей ГДР даже немного лучше, чем в прежней ФРГ. Парадокс? Отнюдь. В социалистической ГДР была ведь полная занятость, работали и мужъя и жены. И как бы они ни работали, какая бы ни была производительность их труда в социалистической экономике, стаж им был засчитан после объединения полностью, и пенсию они получают по прежним западногерманским меркам. На западе же страны, жены сплошь и рядом не работали, поэтому и пенсию получают "копеечную". Сравнение по размеру пенсий, однако, не совсем корректное. Чтобы оно было объективным, надо учитывать и, например, размер имеющейся собственности. У пенсионеров на востоке, кроме пенсии, как правило ничего за душой нет. На западе же было принято обзаводиться к старости недвижимостью, собственным домом или квартирой, чтобы хоть на квартплату пенсию не расходовать. Да и былые гедеэровские трудовые заслуги будут в дальнейшем таять. В 1990 году в девяноста процентах предпенсионных семей ГДР работали муж и жена, теперь таковых стало втрое меньше. Высокий уровень безработицы на востоке также скажется потом на пенсии по старости. Тем не менее пока удовлетворенность своей жизнью пожилых людей в бывшей ГДР на зависть высока – 65 процентов тех, кому за шестьдесят, сетуют только на старческие недуги, уровнем жизни они довольны. В последний год существования ГДР таковых было вдвое меньше. Поэтому не удивительно, что среди восточногерманских стариков мало ностальгирующих по прежним временам – только каждый десятый.

("КМ.Ru")